Орлеанская девственница. Магомет. Философские пове - Страница 69

Неукротимым гневом обуянна,
Льет кровь рекой, пронзает сталь щитов
И отрубает тысячи голов.

Над ней ночное тусклое светило
Сияло безразлично и уныло.
Британцы, смущены, изумлены,
Не сводят глаз с туманной вышины,
Но длань разящая укрыта тучей.
Войска бегут растерянною кучей
И попадают в руки Дюнуа.
У Карла закружилась голова
От счастия. Несметными рядами
Его враги на смерть несутся сами
И падают на землю без числа,
Как беззащитные перепела.
Ослиный голос ужас всем внушает;
Иоанна руку сверху простирает,
Преследует, пронзает, рубит, мстит;
Бастард разит; а добрый Карл стреляет
На выбор, в тех, кто в трепете бежит.
Тальбот, любовной негой опьяненный
И без ума от госпожи Луве,
С ней лежа головою к голове,
Услышал боя грохот заглушённый.
Он, торжествуя, молвил про себя:
«Ура! Владею Орлеаном я!
Амур, — он шепчет в радостной гордыне, —
Перед тобою падают твердыни!»
Надежды преисполненный Тальбот
Целует госпожу Луве, встает,
Торопится одеться и, надменный,
Выходит, чтоб взглянуть на город пленный.

Тальбот всегда, на случай спешных дел,
Оруженосца при себе имел;
Тот верный, храбрый и любезный воин,
Хранивший плащ, копье и самострел,
Был господина своего достоин.
«Соратники! Победа! Город пал!» —
Вскричал Тальбот. Но сразу замолчал:
К нему не бритты верные, а Дева
Несется на осле, дрожа от гнева;
Французы ломятся чрез тайный ход;
Был потрясен и задрожал Тальбот.
Французы восклицают: «Карлу слава!
Вперед! Руби налево и направо!
Гасконцы, пикардийцы, где вы там?
Бей, режь, стреляй! Пощады нет врагам!»

Тальбот, как только поборол смущенье
И первое осилил впечатленье,
Сопротивляться до конца решил:
Так, в луже крови, из последних сил,
Эней отстаивал родную Трою.
Тальбот был равен этому герою —
Тальбот своей страны не посрамил,
Готовый драться хоть со всей вселенной.
С ним был оруженосец неизменный.
Они французов отразить хотят,
Но те идут за рядом новый ряд,
И им Тальбот победу уступает.
Сдается он, но чести не теряет.
Иоанна и бастард героя чтят
И, рыцарю сказав по комплименту,
Отводят президентшу к президенту.
Тот простодушно счастлив тем, что с ней:
Не ведать ничего — удел мужей.
Луве не знал до окончанья жизни,
Чем госпожа Луве была отчизне.

Рукоплескал вверху Денис святой;
Святой Георгий был объят тоской;
Осел ревел пронзительно и гордо,
Вселяя трепет в воинов Бедфорда;
Героем Карл Седьмой себя считал
И в городе Агнесе ужин дал,
И в ту же ночь стыдливая Иоанна,
Осла спровадив в райские хлева,
В положенном обете постоянна,
Сдержала слово перед Дюнуа.
А брат Лурди направо и налево
Еще кричал: «Она всем девам дева!»

Конец песни двадцать первой и последней

Магомет
Перевод Инны Шафаренко

Трагедия в пяти действиях

Письмо Папе Бенедикту XIV

BEATISSIMO PADRE,

La Santità Vostra perdonerà I’ardire che prende uno de’più infimi fedeli, ma uno de’maggiori ammiratori della virtù, di sottomettere al capo della vera religione questa opera contro il fondatore d’una falsa e barbara setta.

A chi potrei più convenevolmente dedicare la satira della crudeltà e degli errori d’un falso profeta, che al vicario ed imitatore d’un Dio di verità e di mansuetudine?

Vostra Santità mi conceda dunque di poter mettere ai soui piedi il libretto e I’autore, e di domandare umilmente la sua protezione per I’uno, e le sue benedizioni per I’altro. In tanto profondissimamente m’inchino, e le bacio sacri piedi.

Paridgi, 17 agosto 1745

Действующие лица

Магомет.

Зопир — шейх или шериф Мекки.

Омар — военачальник Магомета.

Сеид, Пальмира — рабы Магомета.

Фанор — сенатор в Мекке.

Воины Мекки.

Воины мусульман.

...

Действие происходит в Мекке.

Действие первое

Явление первое

...

Зопир, Фанор.

Зопир

Как, голову склонить пред чудотворцем ложным,
Мне пред отступником унизиться ничтожным
И чествовать того, кого изгнал я сам?
Нет! Клятву приношу всевидящим богам,
Что я не поступлюсь достоинством и честью
И совесть низменной не запятнаю лестью!

Фанор

С тех пор как в Мекке вы возглавили сенат,
Святое рвение в вас подданные чтят,
Но нынче, право же, опасно рвенье это —
Оно лишь распалит свирепость Магомета.
Вы раньше бунт могли в зародыше пресечь,
Над нечестивцами подняв закона меч,
А искры ереси, потушенные вами,
Не разжигали войн губительное пламя;
Лукавый лжепророк был не опасен нам,
Пока Медину он не обратил в Ислам.
Теперь же он — кумир; он царствует и правит,
Медина не одна его деянья славит, —
С ней заодно — союз из тридцати племен,
Кровавых подвигов сияньем ослеплен.
Всего же горше то, что даже в этих стенах —
Увы! — растет число его духовных пленных;
Ученья ложного их опьянил дурман,
И многих Магомет сумел завлечь в капкан
Своим могуществом и чудотворством мнимым:
Посланцем бога он слывет непобедимым.
Из граждан лучшие вам и сейчас верны,
Но все ли к истине умы устремлены?
Страх, суеверия, блеск новизны дешевый
Смущают слабый дух и манят к вере новой, —
И Мекки жители, хоть вы им и отец,
Желают, чтоб войне положен был конец.