Орлеанская девственница. Магомет. Философские пове - Страница 228

К оглавлению

228

495

Дестерхам, или дефтердар — титул главного казначея в Персии и Турции.

496

Стр. 333. Оромазд — божество добра в древнеперсидской религии.

497

Стр. 334. …о законе… запрещавшем есть грифов… — насмешка над Библией: об этом говорится в Пятой Книге Ветхого завета («Второзаконие», XIV, 12–13).

498

Стр. 335. Теург — буквально, «богосоздатель» (греч.).

499

Иебор. — Под этой анаграммой скрыт намек на Жана-Франсуа Буайе (1675–1755), епископа Морепу, заклятого врага Вольтера.

500

…что кролики не принадлежат к нечистым животным… — опять насмешка над Библией, где запрещается употреблять в пищу кроликов («Второзаконие», XIV, 7).

501

…ибо хотел не казаться, а быть… — Здесь — литературная реминисценция: в сатирическом романе (в форме диалогов) «Приключения барона де Фенеста» Агриппы д’Обинье (1552–1630) выведены два основных персонажа — сельский дворянин Эне (от греч. глагола «быть»), носитель подлинной мудрости, и подвизающийся при дворе Фенест (от греч. глагола «казаться»), олицетворяющий все показное и ложное.

502

…мстил ему клеветою. — Мысль, перекликающаяся с изречением французского писателя-моралиста Мишеля Монтеня (1533–1592): «Не имея возможности достичь высокого положения, давайте очерним его» («Опыты», кн. III, гл. 7).

503

Стр. 336. …князем Гирканским. — Гиркания — область в древней Персии, расположенная южнее Каспийского моря.

504

Стр. 337. …а от монархов, любящих стихи, можно многого ждать… — Быть может, намек на Фридриха II, как раз в это время завязывавшего отношения с Вольтером.

505

Стр. 340. Министр. — В изданиях 1747 и 1748 гг. эта глава и следующая («Диспуты и аудиенции») составляли одну, называвшуюся «Суды».

506

Стр. 341. …чем ваш брат. — В издании 1747 г. следом за этой фразой шел отрывок, затем снятый Вольтером:

«Спустя некоторое время к нему привели человека, относительно которого было неопровержимо доказано, что шесть лет назад он совершил убийство. Два свидетеля утверждали, что видели это своими глазами; они называли место, день и час; на допросах они твердо стояли на своем. Обвиняемый был заклятым врагом убитого. Многие видели его с оружием в руках как раз на той дороге, где было совершено убийство. Никогда еще улики не были более вескими, и тем не менее человек этот отстаивал свою невиновность с таким видом собственной правоты, что это могло уравновесить все улики даже в глазах умудренного опытом судьи. Он вызывал жалость, но не мог избежать наказания. На судей он не жаловался, он лишь корил судьбу и был готов к смерти. Мемнон сжалился над ним и решил узнать правду. К нему привели обоих доносчиков, одного за другим. Первому он сказал:

— Я знаю, друг мой, что вы добрый человек и безупречный свидетель. Вы оказали большую услугу родине, указав на убийцу, совершившего свое преступление шесть лет назад, зимой, в дни солнцестояния, в семь часов вечера, когда лучи солнца освещали все вокруг.

— Господин мой, — ответил ему доносчик, — я не знаю, что такое солнцестояние, но это был третий день недели и действительно солнце так и сияло.

— Идите с миром, — сказал ему Мемнон, — и будьте всегда добрым человеком.

Затем он приказал явиться второму свидетелю и сказал ему:

— Да сопутствует вам добродетель во всех ваших делах. Вы прославили истину и заслуживаете вознаграждения за то, что уличили одного из своих сограждан в злодейском убийстве, совершенном шесть лет назад при священном свете полной луны, когда она была на той же широте и долготе, что и солнце.

— Господин мой, — ответил доносчик, — я не разбираюсь ни в широте, ни в долготе, но в то время действительно светила полная луна.

Тогда Мемнон велел снова привести первого свидетеля и сказал им обоим:

— Вы два нечестивца, оклеветавшие невинного. Один из вас утверждает, что убийство было совершено в семь часов, до того, как солнце скрылось за горизонт. Но в тот день оно зашло ранее шести часов. Другой настаивает, что смертельный удар был нанесен при свете полной луны, но в тот день луна и не показывалась. Оба вы будете повешены за то, что были лжесвидетелями и плохими астрономами.

Каждый день Мемнон выносил подобные решения, свидетельствующие о тонкости его ума и доброте сердца. Народ обожал его, царь осыпал милостями. Невзгоды молодости увеличивали цену теперешнего его благополучия. Но каждую ночь ему виделся сон, приводивший его в уныние. Сперва ему приснилось…» (И далее — как в последнем абзаце главы «Диспуты и аудиенции».)

507

Одна очень богатая девица… — Этот эпизод (до конца главы) появился в издании 1748 г.

508

Акциденция — термин средневековой схоластики, обозначающий преходящее, изменчивое, в противоположность субстанции — неизменной сущности вещей.

509

…монады и предустановленная гармония… — насмешка над теориями немецкого философа Готфрида Вильгельма Лейбница (1646–1716). Эти строки внесены были в текст повести после 1752 г., когда Вольтер пересмотрел свое отношение к взглядам Лейбница.

510

…ты женишься на его матери. — Далее в издании 1748 г. следовал большой эпизод, снятый автором в 1756 г. (восстановлен в кельском издании):

«Ко двору беспрестанно приходили жалобы на наместника Мидии по имени Иракс. У этого вельможи было, в сущности, не злое сердце, но он был испорчен тщеславием и сластолюбием, не прислушивался к замечаниям и не терпел противоречий. Тщеславный, как павлин, сладострастный, как голубь, и ленивый, как черепаха, он жил одной мнимой славой и мнимыми удовольствиями. Задиг решил исправить его.

228